Несколько дней повольники отлеживались-лежебочили после предыдущего похода. Да вот одним утром Ждан к повольникам опять пришел — деньги кончились. Отправили они его зимнюю одежду покупать на рынок, а сами стали собираться в путь-дорогу, знакомство с лесами местными расширять.
Пошел Ждан по рядам, да в рубахе, сворованной с мертвеца, как — глядь! — Сёмка-стрелец идёт. Ну, тот сразу приметил рубаху, с дядьки снятую, засучил рукава да начал Ждана кулаками молотить. Ждан кое-как в ответ ударил, а сам шапку меховую с Сёмки стянул и обежал по острогу. Навстречу ему — Еремейка, Сучий сын. Тот поглядел, как за ним стрелец гонится, купил за сто денег бочку в огурцами солёными, Ждана туда засунул и покатил в овчарню, от властей прятать. Посидели там вместе Ждан обмороженный, Еремейка да Хавроша, подумали, и решили каторжника пока в землянку к поклонникам Сорока-Варнаки отправить, чтобы там он отсиделся, не отсвечивая, пока гнев стрельца утихомирится.
Отправились окольными путями. Идут-идут, а на дорожке посреди леса на пне старичок сидит, трубку мусолит. Поклонилися путники, трапезу с ним разделили да выспросили, что он местного леса господин. Уговорились они ему после-ть принести бутылочку самогонки за безопасный проход по лесу, дабы супротив пеньков не биться.
В прибежище святого Сороки-Варнака встретили ни тепло ни холодно: послушники были заняты сбором шишек. Купили шесть бутылок самогона, да за дело Ждана перетерли. Сказали, что тот на следующий день вернется, а пока прогуляются путники до лесу, поспят пока. Пришлось посреди лесной поляны шалаш соорудить. Ну, к ночи на огонёк Леший сам пришел. Одну бутылочку ему по уговору вручили, вторую — за то, что он от стоянки шатуна отвадил, а третью — за то, что подсказал он, мол, в паре вёрст отсюда ладья старинная стоит, а на ней — сокровища. На том порешили, поспали да на утро все на свои стороны разошлись. Тут и истории конец, кто прочитал, тот молодец.