Заброшенный дом, сложенный из тёплого песчаника, с деревянными ставнями и массивным каркасом из тёмного дуба. Крыша покрыта потрескавшейся терракотовой плиткой, а внутри кое-где сохранились обрывки старых обоев — когда-то дорогих, теперь выцветших и порванных.
В центре комнаты — круглый стол с резными ножками, на нём масляная лампа в виде драконьей головы и тарелка с вяленым мясом, рядом бочонок вина с едва читаемой надписью «Нектар Рассвета». У камина, где тихо потрескивают дрова, стоит кресло с потертой обивкой, а на полке — пыльный бюст какого-то давно забытого барда.
- Гагмаз Темисир в простой синей рубахе без опознавательных знаков, с кожаным наплечником и перевязью через грудь. Он сидит на краю стола, изучает карту этажа Башни, но взгляд его скользит по теням.
- Сэр Отто "Свиные штаны", развалившийся на бочке, напевает что-то про «глупого барда и его несчастную любовь». Время от времени он берет бюст, сдувает с него пыль, и пытается разглядеть его черты.
- Натаниэль Эверсон восседает на груде подушек, снятых с дивана. Его меч «Ярость» мирно лежит в ножнах. Искры изредка пробегают по рукояти, но он их игнорирует, попивая вино из серебряного кубка.
- Буря дремлет у входа, её грива заплетена в косички с синими лентами.
Гагмаз (откладывая карту):
— Хватит копаться в пыли. Натаниэль, как князь Менкенмаара оказался среди искателей Башни?
Натаниэль (проводит пальцем по ободу кубка, вызывая статический разряд):
— Когда ледяные тени становятся реальнее стен родового замка... остаётся либо сойти с ума, либо искать ответы. (Пристально смотрит на искры) Отец называл это проклятием крови Эверсонов.
Отто (лениво разваливаясь на бочке):
— "Ледяные тени, говоришь? Хм... а мне казалось, проклятье у тебя весьма... горячее."
Натаниэль (меч в ножнах внезапно громко гудит):
— Ты прав, но это проклятье я выбрал сам. (Встаёт, тень от плаща покрывает половину комнаты) Элис - буря, закованная в чужие клятвы. В Серебряных Клинках я научился рубить демонов, но как разрушить обет, данный богине?
Гагмаз (проводит рукой над картой, где изображены этажи Башни):
— И ты веришь, что здесь найдёшь способ?
Натаниэль (внезапно хватает меч, не вынимая из ножен - по клинку пробегает голубая молния):
— В ночь моего рождения Полярная звезда погасла. Жрецы Шотарры видели в этом знамение. (Сжимает рукоять) Возможно, вся моя жизнь - лишь путь по этим этажам.
Отто (свистит):
— Ну теперь понятно, почему у тебя такие проблемы с женщинами. Ты с ними как с демонами - сразу мечом.
Натаниэль (неожиданно усмехается):
— Фьюрио говорил то же самое. "Ты дерешься, как медведь в латах". (Резко поворачивается к окну) Но когда найдёшь то, ради чего стоит сгореть... все уроки забываются.
Отто (сдувает очередную порцию пыли с бюста, напевая):
— «Глупый бард любил, глупый бард страдал…» (Оборачивается к Натаниэлю.) А ты уверен, что она хочет, чтобы её «освобождали»?
Натаниэль (холодно):
— Она узник этой клятвы, Отто. Но Элис верила, что Башня меняет правила. Что здесь можно разорвать даже вечные клятвы. (искры на мече вспыхивают ярче) Если хоть один шанс из тысячи — я найду способ.
Гагмаз:
— Это благородная цель — но рекомендую начать с чего то попроще. (Кивает на бюст.) А то можно и…
Бюст (внезапно скрипит, будто пытаясь засмеяться).
Отто (швыряет его в камин):
— Проклятье! Напугал.
(Буря фыркает, бюст трескается в огне. На стене на мгновение — тень женщины с клинком)
Натаниэль (бросив взгляд на тень, резко отворачивается и выхватывает колоду карт из внутреннего кармана плаща. Искры с рукояти меча перебегают на карты, заставляя их светиться призрачным синим светом.)
Гагмаз (пристально глядя на Натаниэля, понижая голос до шёпота):
— И как ты поймёшь, что Элис действительно хочет быть свободной?
Натаниэль (резко останавливает тасовку, карты замирают в воздухе на мгновение, прежде чем упасть обратно в его ладонь):
— Сначала я дам ей клинок. Потом — выбор. (Бросает колоду на стол с такой силой, что несколько карт выскальзывают из стопки.) А выбор... всегда требует удачи.
Гагмаз (наливая вино в кубки):
— Тогда выпьем за удачу и за безумцев, что бросают вызов самим богам!
Отто (с хриплым смехом поднимает кубок, расплёскивая вино по столу):
— И за тех, кому не хватает ума остановиться!
Натаниэль (холодно):
— Выпьем, кстати, проигравший чистит Бурю.
(Буря, услышав своё имя, издаёт довольное фырканье и обнажает зубы в подобии ухмылки. Гагмаз вздыхает и берёт карты.)
Отто (стонет, но тянется к колоде):
— Да, когда-нибудь я научусь отказываться...
(Лампа-дракон плюётся искрой, освещая на стене тень — на мгновение кажется, будто это женская рука тянется к упавшей карте.)